Гонка на дно

«Гонка на дно» (англ. Race to the bottom) — теоретический феномен, заключающийся в прогрессивной отмене ограничений и снижении стандартов государственного регулирования в результате межнациональной или межрегиональной конкуренции, например за инвестиции. Согласно этой теории, снижение налогов, социальных гарантий, торговых ограничений и государственного регулирования бизнеса приводит к обострению бедности. В результате, часть населения мигрирует в страны, которые ещё сохраняют определённый уровень защиты населения, но те вынуждены также снижать защиту, просто чтобы оставаться конкурентоспособными.

История

Термин «гонка на дно» был впервые использован Луисом Брандейсом (en:Louis Brandeis), судьёй Верховного суда США в деле 1933 года, Лиггет и Ко. против Ли (288 U. S. 517, 558—559)^[1]. В конце XIX века, законодательство об акционерных обществах в Европе быстро либерализировалось. Разные страны принимали всё более либеральные законы, чтобы сохранить конкурентоспособность местных предприятий. Схожие процессы происходили и в США, где отдельные штаты пытались стать более привлекательными для создания корпораций. Этот процесс часто называли «гонкой за эффективностью» (race to efficiency), а Брандейс предложил термин «гонка на дно»^[1].

Место в реальности

На практике, вероятность и сила «гонки на дно» снижается благодаря затратности перемещения инвестиций и производства между странами, а также из-за наличия объективных преимуществ (квалифицированные кадры, существующая инфраструктура, близость к природным ресурсам и т. п.). Кроме того, законодательство, в том числе международное, устанавливает некоторые минимальные стандарты социальной защиты и регулирования бизнеса. Однако под давлением экономики окружающих стран Николя Саркози пообещал исполнить мечту капиталистов Франции и отменить короткий рабочий день и короткую рабочую неделю с целью создания более конкурентоспособной экономики.

Исследование Ниты Рудры из Питсбургского университета (США, штат Пенсильвания) показало, что в развивающихся странах, таких как Индия, Бразилия и Корея, «гонка на дно» протекает иначе, чем в развитых странах. В развивающихся странах от снятия ограничений страдает прежде всего средний класс (вследствие потери своих преимуществ), а не беднейшие слои населения. Более того, существующие в этих странах системы социального обеспечения чрезвычайно разнообразны, что определяет необходимость их типологизации. Поэтому на основе исследований «гонки на дно», проведенных в странах ОЭСР, нельзя делать выводы о данном процессе в развивающихся странах^[2].

Кроме того необходимо иметь в виду, что наметившаяся в последние годы тенденция к выравниванию уровня экономического развития высоко экономически развитых стран, с одной стороны, и средне- и слаборазвитых, с другой, является достаточно логичным следствием нарастающей реальной глобализации, невозможной без роста прозрачности экономических границ, а также результатом роста уровня образованности населения развивающихся стран и тесно связанного с этим продвижения к завершению демографического перехода, то есть результатом того, что к 1990-м гг. большинству стран Третьего мира удалось добиться резкого роста грамотности, что, с одной стороны, стимулировало экономический рост, а с другой стороны, способствовало сокращению рождаемости и очень значительному замедлению темпов роста населения. В результате всех этих процессов в последние годы в большинстве стран периферии наблюдаются темпы роста ВВП на душу населения, значительно более высокие, чем в большинстве стран центра, а значит, и происходит совершенно закономерное достаточно быстрое сокращение разрыва по уровню жизни между «развитыми» и «развивающимися» странами. При этом сокращение это идет заметно более быстрыми темпами, чем шло нарастание данного разрыва вплоть до начала 70-х гг. прошлого века. Необходимо обратить особое внимание на то обстоятельство, что перелом двухвековой тенденции к роста разрыва по уровню жизни между центром и периферией на тенденцию к сокращению этого разрыву с удивительной точностью (практически до года) совпал по времени с переломом целого ряда других многовековых (и даже иногда многотысячелетних) тенденций на прямо противоположные. Речь идет в том числе и о переходе от многотысячелетних тенденций к увеличению относительных темпов роста населения и ВВП (а также ВВП на душу населения) к прямо противоположным тенденциям к уменьшению этих темпов и о переходе от многотысячелетней тенденции к уменьшению эффективности использования энергии к прямо потивоположной тенденции к росту этой эффективности. Совпадение это отнюдь не случайно и отражает тот, факт что мы имеем здесь дело с разными сторонами единого процесса развития Мир-Системы, с разными сторонами единого процесса выхода Мир-Системы из режима с обострением и началом движения к траектории устойчивого развития^[3][4].

Примечания

1. ↑ ^{1 2} Meisel Nicolas Governance Culture and Development: A Different Perspective on Corporate Governance. — Organisation for Economic Co-operation and Development. — ISBN 92-64-01727-5
2. ↑ Globalization and the Race to the Bottom in Developing Countries: Who Really Gets Hurt? Nita Rudra (Cambrige: Cambrige University Press, 2008),314 pp.
3. ↑ Д. А. Халтурина, А. В. Коротаев Системный мониторинг. Глобальное и региональное развитие. М.: Либроком, 2009;
4. ↑ Коротаев А. В. и др. Законы истории: Математическое моделирование и прогнозирование мирового и регионального развития. Изд. 3, сущ. перераб. и доп. М.: URSS, 2010.